«Мы идем умирать»: что произошло на Дубровке в «три черных дня» ровно 18 лет назад

18 лет назад вся Россия замерла в ужасе. 23 октября, 2002-й. В Москве на сцене бывшего ДК Государственного подшипникового завода идет второе отделение «Норд-Оста». Начало второго акта. Вдруг на сцене появляются мужчины в масках, спецодежде, с оружием в руках. Раздается автоматная очередь.

Зрители даже не понимают, что произошло, — многим кажется, что это часть перформанса, ведь речь в мюзикле идет о войне.

Тогда террористы закричали: «Вы что, не понимаете?!» И становится понятно: война действительно началась. Реальная, здесь и сейчас. На площади в несколько сотен квадратных метров.

Около 800 зрителей и 100 работников театра стали заложниками террористической группировки.

Что требовали террористы?

Все было элементарно просто: захватившие центр на Дубровке хотели, чтобы Россия немедленно вывела войска из Чечни. Дабы власти страны четко и внятно услышали требования, их надо было подкрепить широким жестом. Летом 2002 года было принято решение устроить теракт с большим количеством людей.

По данным ФСБ, были выбраны главари банды террористов — Руслан Эльмурзаев (Абубакар), Асланбек Хасханов и Мовсар Бараев. Когда все «юридические» вопросы были утверждены, мужчины отправились в Москву «с инспекцией».

Они ходили с камерами по театрам и концертным залам, снимали на видео проходы и систему охраны, чтобы потом выбрать — где будет удобнее и проще устроить массовую бойню.

Как все началось

За несколько дней до теракта было решено осуществить несколько подрывов в людных местах, чтобы нагнать на общественность и власти ужас. Террористы заложили взрывчатку в три машины, из которых 19 октября взорвалась всего одна, и то раньше времени — в результате погиб 17-летний подросток.

Хасханов отогнал оба невзорвавшихся автомобиля на Звенигородскую улицу. Их обнаружили лишь в январе 2003 года. Сам же Хасханов сразу же после проваленной операции сбежал в Ингушетию.

Также террористы планировали взорвать не только машины, но и женщин. Смертницы должны были подорваться именно в день захвата заложников, но и этого не случилось, поскольку организовать все незаметно не получалось. Неудавшиеся самоподрывницы взяли билеты на поезд и уехали восвояси.

Что происходило на Дубровке

23 октября вечером к зданию концертного зала подъехали несколько автомобилей с террористами, которые беспрепятственно проникли в здание и ринулись прямиком на сцену.

Самым удачливым людям каким-то чудом удалось сбежать в первые минуты — кто-то находился за сценой в рабочих помещениях и вылез через окно, кто-то просто был близко к выходу. Террористы лично отпустили из зала только несколько человек.

В суматохе несколько заложников успели позвонить в спасательные службы и сообщить, что стали жертвами террористов.

«Нереально, но мне кажется, мы здесь все ляжем. И это не шутка», — сказал молодой человек в разговоре со стражами порядка.

Узнав о захвате, к центру тут же приезжают журналисты всех возможных телеканалов. Начинаются экстренные выпуски новостей из Дубровки, которые длятся по несколько часов. К зданию начинают подтягивать военную технику.

Внутри же творилось что-то невообразимое. Около 40 террористов, мужчин и женщин, рассредоточились по залу и встали у выходов, чтобы следить за всем, что происходит, из каждого угла. Они стреляли в потолок и кричали. В разных частях зала террористы разложили свертки, подтянули к ним провода и только потом объяснили людям, что на самом деле происходит.

К зданию стали подтягиваться ошеломленные москвичи — они не могли поверить, что это ужас происходит на их глазах. Уже позже станет известно, что в толпе неравнодушных были и координаторы террористов, которые передавали в зал информацию о том, что происходит снаружи.

Позже захватчики решили, что им все же необходимо создать информационный шум, и они приказали людям звонить родственникам и на телевидение. После этого нервы тех, кто был на улице, начали сдавать.

Одна девушка, 26-летняя Ольга Романова, не выдержала и каким-то образом прорвалась через оцепление. Она шла к зданию Дубровки твердо и решительно — кричать и звать ее назад уже не было смысла. Ольга попробовала открыть центральные входные двери, но они были заперты изнутри. К несчастью, боковой вход террористы замуровать не успели. Она зашла внутрь. Через несколько минут в здании раздались выстрелы. Тело девушки забрали только на следующее утро… Заложники вспоминали, что Романова зашла в зал и стала громко требовать немедленно всех освободить. Позже было установлено, что она находилась в состоянии глубокого шока.

Утром следующего дня террористы выдвигают требования о переговорах: они хотели, чтобы здание на Дубровке посетили журналистка Анна Политковская, Григорий Явлинский, Борис Немцов и Ирина Хакамада.

Политковская, хоть и отправилась на переговоры без колебаний, позже вспоминала: на самом деле ее ноги были ватными от страха. Она сразу же попросила отпустить детей старшего возраста, на что ей ответили категорическим отказом. «Дети? Тут детей нет. Вы забираете наших на зачистках с 12 лет, мы будем держать ваших. Чтобы вы почувствовали, как это», — сказал ей главарь Абубакар.

Политковская смогла договориться хотя бы о том, чтобы принести воды для измученных заложников. Абубакар от себя добавил: «И соки принеси».

«Мы умирать готовимся, мы ничего не пьем, не едим. Для них», — обосновал он.

В здание также зашла Ирина Хакамада. Ей террористы заявили, что готовы отпустить 50 заложников, как только к ним приедет глава администрации Чечни. Забегая вперед, скажем, что этого не произойдет.

Кобзону же удалось вывести несколько детей. Он вспоминал: «Я один прошел в фойе. Вы знаете, это жуткая картина, когда в раздевалке все аккуратненько висит — как будто бы идет спектакль. И вдруг я смотрю — там просто тело. Женское какое-то тело лежит. Я подошел к лестнице, вдруг слышу крики: »Стоять! Ты кто? » Я говорю: »Я — Кобзон». Поднимаю глаза — три автоматчика стоят, все в масках».

К Иосифу Давыдовичу вывели трех девочек. «Одна уткнулась мне в колено и говорит: »Там мама». И я говорю: »Абубакар! Ну ты же сделал жест. Дети без мамы — отдай им маму». И он им говорит: »Отдай им мать»»

Общественность ждала реакции властей на происходящее, но ее все не было. И хотя Владимир Путин отменил все свои важные встречи, на переговоры с террористами он так и не вышел.

Начались стихийные митинги. Родители юных заложников и просто неравнодушные люди требовали от властей действий, причем решительных, стояли с плакатами «Остановите войну, спасите людей», «Сделайте все для спасения людей».

Устав ждать выполнения требований, боевики объявили, что утром 26 октября начнут убивать. И в это время в штабе впервые звучит слово «штурм»…

Спасательная операция

В ночь на 26 октября первая группа спецназа проникла на первый этаж Дубровки. По вентиляции в здание пустили усыпляющий газ. Когда он начал действовать, спецназ ворвался в здание и начал брать его штурмом, параллельно эвакуируя людей, которые уже не надеялись на то, что выйдут из зала живыми.

К ужасному сожалению, спасти всех не удалось — после штурма погибло очень много людей. Многих выносили из здания уже мертвыми — они просто задохнулись от усыпляющего вещества, точный состав которого неизвестен до сих пор.

Другие погибли, не получив своевременной медицинской помощи — их слишком поздно доставили в больницы.

ЕСПЧ позже установит, что действие смертоносной силы со стороны спецслужб (газа) в сочетании с неэффективностью спасательной операции стали основными причинами гибели заложников.

Всего по официальным данным погибло 130 человек из числа заложников (по предположению общественной организации «Норд-Ост», 174 человека). 10 из них — дети.

Среди них — 13-летние Кристина Курбатова и Арсений Куриленко, актеры спектакля «Норд-Ост».