«Проводив любимого, в свои 45 прыгаю от радости и, предвкушая ночь, танцую»: отрывок из книги Дианы Арбениной

Вы скажете: так не бывает

Вы скажете, так не бывает. Но она появилась настолько внезапно, настолько неожиданно, что он до сих пор так и не понял, как упустил начало. «Хотите кофе?» — «Нет», — улыбаясь. «Подумайте». Подумал, улыбаясь: «Да». «Хорошо». И ушла. А когда вернулась, держа в неимоверно тонкой руке чашку, из которой поднимался категорически вкусный пар, он уже потерял голову.

Она, разумеется, почувствовала. Он, разумеется, не мог остановиться. Они, разумеется, начали переписываться. Она, разумеется, держала оборону. Он, разумеется, продолжал осаду.

Потом они поцеловались, и он понял, что погиб.

Вы скажете, так не бывает. Но он бросил пить и компании. Она развелась с мужем. Ей предложили контракт в Австралии, и они уехали. Они живут вместе уже двенадцать лет, а как вчера познакомились. Он встречает ее у сиднейской оперы, и она целует его, по-прежнему чуть заметно краснея.

Все эти события произошли за полтора месяца. И как после этого не верить в судьбу? Как не верить в чудо, которое, возможно, ждет нас за углом?

О да, я романтик, и, безусловно, по-прежнему идеалист. Пусть так, но жизнь — удивительная штука. Ну правда, удивительная, непредсказуемая штука. И нет в ней паттернов, и заранее выбранные ответы лучше подарить Алисе, которая замурована в черный ящик Яндекса.

А как время то несется, то плетется и внешне это ничем не обусловлено? Только давайте не будем сейчас про фазы луны и ретроградный. Избито, право.

Вы скажете, так не бывает, но я сижу здесь в это великолепное утро, только что проводив любимого, который, прыгнув в машину, тотчас начинает писать мне, что хочет обратно и ждет вечера, а я в свои сорок пять — девчонка с всклокоченной головой, прыгаю от радости под эфир радио Maximum и, предвкушая ночь, танцую на залитом солнцем балконе.

И, кстати, как можно выспаться за полтора часа после ночи сногсшибательной близости и не выспаться за восемь часов, встать разбитым, проклиная весь земной шар? Вот как?

Вы скажете, так не бывает, но у меня не было ни одной депрессии и ни одного пасмурного утра. К чему приукрашивать — я знаю, что такое боль, и в силу рода своих занятий вижу ее каждый день. Но откуда эта неугасимая сила и энергия, которая не оставляла меня ни на один день?

Магия магия магия, куда нам без нее.
Химия химия химия, куда нам без нее.

Вы скажете, так не бывает, но меня окружают только хорошие люди. О да, скажете вы, — поливай, поливай. Зачем ты такое пишешь — хочешь потрафить тому, кто сейчас это читает? Да, хочу. Ибо людям необходимо говорить, что они классные, тогда они расцветают самыми красивыми бутонами. Людей необходимо хвалить, и тогда они стараются быть еще лучше. Людям необходимо доверять, и тогда они стремятся оправдать доверие. Мы же вечные дети. Всем нам без исключения нужна ласка, нужна забота или хотя бы элементарный знак внимания, который вполне может быть восклицательным знаком после «доброе утро», а не партикулярной точкой.

Вы скажете, так не бывает, но отец моего друга упал с двенадцатого этажа и остался жив.

Вы скажете, так не бывает, но моя бабушка в девяносто три года была молодой девчонкой, прекрасно формулирующей свои мысли. Она выпивала 50 граммов белорусской водочки с карамелькой и острила так, что мы падали от смеха под стол.

Вы скажете, так не бывает, но после трех лет жизни с человеком, которого полюбила моя мама, мои руки стали точь-в-точь, как его.

Вы скажете, так не бывает, но, когда я впервые встретила отца моих детей, я знала, что он будет их отцом.

Вы скажете, так не бывает, но то, что у меня будет сын и его будут звать Артем, я знала в седьмом классе.

Вы скажете, так не бывает, но моя дочь — один в один моя погибшая, невероятной красоты подруга, и я застываю, когда вижу, как Марта, точно как Светка Голубева, домиком поднимает брови.

Вы скажете, так не бывает, но парень, который пришел ко мне, умея талантливо играть на гитаре, стеснялся клубной публики, а теперь выходит на авансцену и поднимает стадион.

Вы скажете, так не бывает, но моя подруга, до чертиков близкий мне человек, родила второго сына в тот же день, что я родила своих двойняшек.

Вы скажете, так не бывает, но все, что происходит в нашей жизни, уже написано, и важно только уметь ждать.

Вы скажете, так не бывает, но я напишу песню по следам этого прозаического отрывка, и, услышав ее, вы скажете, что так не бывает.

Вы скажете, так не бывает, но, прочитав Бродского, я поняла, что так или иначе встречусь с ним, и, когда мне позвонила Мария Соццани, предложив сыграть концерт в его музее в Нью Йорке, я возликовала, но не удивилась.

Вы скажете, так не бывает, но реинкарнация души происходит в нашей земной жизни, и не обязательно ждать смерти, чтобы стать муравьем или гигантом, свиньей или святым. Все здесь. Все буквально в наших руках, на наших ладонях.

Не надо искать чуда. Оно постоянно подает знаки.

Откройте свое сердце. Будьте восприимчивы, и жизнь станет прекрасной сегодня. Не стоит ждать завтра. И это не зависит от нового друга, нового секса, новой работы и отпуска в Таиланде.

Все здесь. Вы храните счастье в своей груди, и за ним не надо обращаться к Всевышнему. Его нужно только поблагодарить. Когда я увижу Своего, я скажу Ему: «Спасибо». Впрочем, это будет не в первый раз.

Вы скажете, так не бывает. Серьезно? И в этот момент я, сидя на траве в огромном парке, начинаю улыбаться. Я улыбаюсь, улыбаюсь, улыбаюсь, а мимо меня бегают дети и дуют на одуванчики. И ночь все ближе, а тайна по-прежнему прекрасна.
Загадать желание?

июнь 2020

Горький

<…> Новый день. Начинаем сначала. Надеюсь, она это не прочитает.

Я поломала ей жизнь. Причем трижды. Первый удар я нанесла в 19 лет, сбежав из родительского дома в пустоту. Теперь, спустя тридцать, понятно, что не зря и все было решено не нами, а судьбой. Но для мамы мой побег в Питер был и остается предательством. И это при откровенной демократии, царившей в семье, и либеральном отношении к детям.

Почему вдруг такое жесткое и категоричное неприятие попытки дочери найти свою дорогу в жизни? Материнский страх? Безусловно.

Но только ли он? Думаю, проблема глубже. Я пошла против ее воли. И согнуть меня в бараний рог в какой-то момент было делом принципа. Я не имела права. В этот переломный момент мне четко дали понять, кто главный и кто решает за меня, что мне лучше.

Стоп. Тогда о какой демократии может идти речь? Пустить на самотек школьное образование, не проверять дневник и не следить за кругом общения — это ли свобода? Магаданский конфликт 1994 года разгорелся с такой силой, что случилась пресловутая коса на камень. Камень-ножницы-бумага — детская игра, — и в ней камень оказался сильнее косы. Коса сломалась. И ее обломки до сих пор между нами. А самое главное — если судьбе было бы угодно повториться, даже зная итог, моя мама все равно бы меня не благословила, считая предателем, а я все равно бы уехала.

Второй удар был похлеще первого. Я не вышла замуж и не завела семью в традиционной ее композиции «муж-жена-дети».

Если с побегом в Питер мы еще как-то разобрались, закопав топор войны так глубоко, насколько смогли, то мое яркое несоответствие общепринятой модели поведения девушки в брачном возрасте стало источником постоянной глухой досады и разочарования. И вообще сермяжное «что скажут люди» сыграло не последнюю роль. Кстати, а что говорят люди? У вас странная дочь, не замужем, поговаривают о нетрадиционной сексуальной ориентации, все о-о-очень подозрительно, в биографии сплошь темные пятна, и этот опасный непромытый русский рок. Как это выдержать красивой молодой журналистке с огромным кругом общения и яркой общественной жизнью? Никак. Терпеть. Вот она и терпела.

И ее звонки в 4 часа утра с криками: «Ты — позор нашей семьи!» — красноречивее некуда.

И наконец, третий, самый страшный удар, разделивший ее жизнь на до и после. «Мама, я беременна, у меня двойня. Ты поможешь?» — «Да, доченька, конечно». И в 62 года, на пике своей карьеры, она бросает любимую работу на посту директора телевидения и уходит в никуда. И это фиаско амбиций и, по сути, молодости. Бабушкой становиться она не хочет. Точнее, слово «бабушка» для нее — женщины, полной сил и будущего, — звучит как приговор и могильная плита.

Безусловно, мы всего этого не понимаем, находясь в эпицентре ситуации. Да и сложно понять уровень последствий, совершая те или иные, казалось бы, самые взвешенные поступки. Но тем не менее последствия катастрофические. Я лишаю маму любимой карьеры. Краду как минимум 15 лет ее жизни. Она думает, что все обойдется. Но нереализованный потенциал начинает стучать набатом и методично уничтожаться день за днем.

Пеленки, распашонки, гули-гули? Прекрасно. Только дни превращаются в длинную, одинаковую колбасу, и мама на это точно не подписывалась в самых альтруистических своих порывах.

Мама самоотверженна в любви к дочери и внукам, но, черт возьми, а где ее жизнь?

Где ее планерки, эфиры, ежедневный поток новостей, где ее люди, огромный штат людей, которыми она управляла и которые любили ее и считали самым крутым начальником? Где эти люди, которые устроили ей прощальный вечер, построили самодельный трон, и, усадив на него королеву ослепительной красоты и харизмы, пронесли на руках по всем этажам телецентра, отдавая почести со слезами на глазах. И это беззубое: «Мы ждем вас в любой момент, когда решите вернуться». Понятно, что никто никуда уже не вернется. Игра окончена. Жизнь круто изменила русло. Только вот нужна ли была такая жертва? Оглядываясь назад, я уверена, что нет. Видит Бог, я не хотела. И двойняшек можно было поднимать, не бросая ее работу. Как? Взять няню, разрываясь на две части, но выгребли бы.

Но мама без оглядки поступила иначе. Во имя внуков уничтожила себя. Захлебнулась своим талантом. Не написала огромное количество блистательных статей, не сняла огромное количество классных программ. Не успела. Не успела из-за меня.

Все это моя мама. Самый охрененный человек в мире. Самый яркий и честный. Знойный эпитет «охрененный» здесь уместен, и заменять его на «чудесный», «несравненный», «достойный», «умопомрачительный» я не стану. Я оцениваю ее сейчас в первую очередь не как свою мать, а именно как человека, приведшего меня в этот мир, человека, с которым мне было предначертано встретиться и общаться всю жизнь. И вот что я скажу — она действительно самый мощный человек, которого я встретила.

И я так сильно ее люблю, что порой даже робею не то чтобы признаться в своих чувствах, а даже прямо посмотреть ей в глаза.

И это не только благодарность. Это недосягаемость. Она круче меня. Была, есть и останется. А я маленькая сопля, рвущаяся за установленные границы и ни черта пока не знающая о самопожертвовании. И когда Господь даст мне такие же испытания, что выдержала от меня моя мама, вот тогда я смогу понять, кто я и чего стою. Наблюдая за своей 10-летней дочерью, уже могу предположить, что испытаний будет предостаточно.